АМИКУС КЭРРОУ В ПОИСКАХ НЕВЕСТЫ!

ОЛИВИЯ ГАМП | OLIVIA GAMP

Holliday Grainger

---

33 года, чистокровная волшебница, на ваш выбор, нейтралитет

---

Общая информация:
Ты - дочь чистокровной уважаемой семьи, из тех, кто родился с золотой ложкой во рту. Вот только судьба уже успела потрепать тебя - ты рано вышла замуж, родила дочек - близнецов, но внезапно овдовела, потеряв молодого и полного сил мужа. Тогда ты твёрдо была полна решимости посвятить себя только воспитанию дочерей и больше не выходить замуж, оставшись верной памяти покойного мужа. И всё же, прожив несколько лет молодой обеспеченной вдовой, ты рискнула изменить изначальному решению и вновь попыталась построить своё личное счастье, выйдя замуж за вдовца вдовое старше. Но и второй твой брак оказался недолгим, драконья оспа унесла жизнь твоего второго мужа, во второй раз оставив тебя вдовой. В светском обществе поползли нехорошие слухи о том, что, возможно, на тебе лежит проклятье и ты приносишь смерть всем мужчинам, с которыми свяжешь судьбу, кто - то даже выдвигал предположения, уж не ты ли приложила руки к смерти обоих мужей? Вместе с дочками, спасаясь от настигающей тебя славы чёрной вдовы, ты собралась и уехала к дальней родне во Францию, подальше от английского чистокровного общества.  И долгих пять лет ты жила во Франции, пока фамильная сова не принесла тебе весть о внезапной кончине отца. Ради похорон отца ты приехала в Англию, изначально планируя вскоре вновь вернуться во французские края, но в итоге задержалась на родной земле, чтобы поддержать потерявшую мужа матушку и пожить в родной всё - же стране. А со временем и идея уезжать куда - то с Родины стала казаться всё более глупой и смешной, ты вернулась во Францию только продать дом, где жила последние годы, и собрать все вещи, и прочно обосновалась в Англии, решив, что больше уж точно не поедешь никуда с родной земли.
С тобой мы познакомилась во время оглашения завещания твоего отца - по иронии судьбы я оказался поверенным в делах твоего родителя. И с первого взгляда ты, такая красивая, нежная, но при этом независимая и гордая, так зацепила меня, что я стал почти преследовать тебя вниманием - любыми способами искал встреч, посылал в подарок цветы и милые безделушки, приглашал в хорошие рестораны. Вот только ты, кажется, не настроена отвечать на мои ухаживания и проявления внимания, раз за разом возвращая цветы и подарки, избегая личного общения и отвечая вежливыми отказами на письменные приглашения поужинать. Ох, плохо же ты знаешь мою настойчивость и упрямство! Неуспех в деле ухаживаний вовсе не отбивает у меня желания добиться твоего внимания и сделать тебя только своей женщиной. Да, да, я даже не против жениться, взять тебя замуж и с твоим прошлым, и с подрастающими дочками от первого мужа. Любовь это или же просто увлечение - пока не понимаю и сам, но знаю только одно - ты интересна и очень нравишься мне, поэтому я сделаю всё, чтобы растопить твоё сердце и добиться взаимности.       
Дополнительно:
Заявка в будущую пару, отношения будут выстраиваться постепенно, но, если мы сыграемся, у данной барышни есть отличные перспективы стать леди Кэрроу и женой Амикуса. Заявка - некий набросок отношений, важны в ней  только чистокровность, дважды вдовство, наличие двух дочерей и возвращения в Англию издалека совсем недавно, а также то, чтобы дама была старше Амикуса. Имя, фамилию, возраст, внешность можно легко сменить, я в этом плане крайне сговорчив. Сам пишу примерно от 3 тыс. символов, оформляю прямую речь, пользуюсь заглавными буквами.  Очень - очень жду свою прекрасную даму сердца. По любым вопросам стучитесь в гостевую, дальше дам тг для более удобной связи.

СЕМЬЯ ХОРНБИ В ЛИЦЕ АЛЕКСАНДРА И ДЖЕННИФЕР ИЩУТ ОТЦА, А ОЛИВИЯ БРАТА

ВИКТОР ХОРНБИ | VICTOR HORNBY

Richard Armitage

---

50 +, чистокровный, судья Визенгамота, владелец издательского дома «Обскурус», ПС//ММ

---

Общая информация:
Виктор Хорнби – один из судей Визенгамота, владелец издательского дома «Обскурус», примерный семьянин и отец. Подобное описание можно встретить на страницах печатных изданий, когда в статьях фигурирует его имя.  Как правило, все разногласия внутри семьи, остаются в стенах особняка.  Возможно, вышеописанное правда, но есть одно НО, точнее человек, который в твоем понимании всегда был лишним в твоем семейном древе – это тот-самый-первый-ребенок.

Виктор Хорнби любит своих младших детей гораздо больше, чем своего старшего сына, к которому потерял всякий интерес после смерти своей первый жены – Сесилии Хорнби. Вздорная девчонка, заявившая, что не собирается быть красивым украшением в его доме и планирует стать целителем, даже если ее новоиспечённый супруг будет плеваться нескончаемыми ядом по этому поводу. При первой их встрече она произвела впечатление скромной, серой мышки, правда, оно рассеялось, после свадьбы. Через пару недель, когда она дала ему первый отворот поворот. Мистер Хорнби думал, что ей негоже заниматься чем-то кроме воспитания детей, дома. Но его супруга не прогибалась под его желания, заявив, что станет тем, кем мечтала и не собирается безропотно подчиняться ему.

Ему проще было всегда говорить, что он ее никогда не любил. Ни дня их договорного брака. Так как родители подобрали ему подходящую пару исходя из своих соображений.  Было ли это правдой, Виктор? Да, у них были не самые радужные отношения, она словно бросала ему вызов своим равнодушием и само собой, он хотел получить эту женщину, чтобы она улыбалась ему той самой теплой улыбкой, которую она дарила кому угодно, но не ему.  Рождение ребенка по твоему мнению должно сближать супругов, но, увы, отношение женщины, которую он сам того не подозревая любил, где-то в глубине души, не стала ни на шаг ближе.

Он знает, что такое дикая боль, пронзающая его сердце словно тысячи иголок пронзили его. Через два года Сесилии Хорнби не стало. Девушка умерла из-за неосторожно разбитой в Мунго склянки, как оказалось, там был опасный яд, который она взяла для исследования. Виктор ничего не мог сделать, кроме, как глубоко внутри оплакивать свою супругу. Ему нельзя показывать свои слабости. Это он хорошо уяснил в своей недолгой жизни. Через пару месяцев он женился на своей первой любви, возможно, она была его любовницей ранее, но, все стало неважно так как женщина приобрела статус его супруги. Пусть ей и пришлось подождать пару лет.  Виктор был весьма расчетливым человеком и понимал, что уж лучше он сам выберет себе подходящую невесту, чем за него это сделают родители. Вторая его супруга вполне отвечала его требованиям.  Она не была похожа на первую супругу, с которой ему было весело жить.

После смерти Сесилия стала просто «эта женщина».  А ее ребенок лишь напоминал Виктору о его боли. Эта женщина даже после смерти оставила ему подарок, на который он смотреть не мог, не то, что любить. Равнодушие отца определило целую жизнь его первенца. Александр был отщепенцем в семье, до него было особого дела, он был предметом издевок, подколов и шуток со стороны младших детей.  Мальчишка не знал никогда, что такое родительская любовь, потому она просто ему не досталась.

Виктор в его глазах был холодным, бесчувственным, поэтому не надеялся на него. Как-то раз Виктора покоробило, когда мальчишка обратился к нему не «отец», «папа», а «мистер Хорнби». Ему резало слух подобное обращение, и, каким-то образом на сына вылились неприятные слова, что ему следует быть благодарным за его жизнь в этом доме. Александр никогда не получал каких-то добрых слов от родителя, поэтому ему было неприятно, но вполне привычно слышать в свой адрес такие слова. Виктор снова вспомнил глаза, наполненные равнодушием, такие как у той женщины. Мать и сын были слишком похожи.

Виктор любит своих детей от второго брака. Прощает им многое.  Конечно, он не одобрил выбор своей дочери стать аврором и даже успел поскандалить, но со временем оступился, принял ее выбор. Аврор тоже полезная профессия, хоть и весьма опасная. Виктор не оставил попытки устроить брак своей дочери.

У Викторая Хорнби есть младшая сестра, та, что с самого детства вела с ним внегласную борьбу за внимание родителей. Та, что приняла его старшего сына и всячески ему помогала. Та чьим примером вдохновилась его дочь, отправившись работать в Аврорат. Да, между братом и сестрой не самые теплые отношения, но они одна семья и этого не изменить.

Виктор Хорнби, какой-же ты на самом деле человек?

Дополнительно:
мы всей семьей ждем папу, брата.  тут должен быть длинный текс, но я не умею его писать. Алекс, ребенок который попал в опалу от отца с самого своего дня  рождения, но Виктор любит своих младших детей. На форме есть: я, Оливия Хорнби - ваша младшая сестра, Дженифер Хорнби - любимая младшая дочка. Ждем нашего главу :3

Беллатрикс и Рудольфус в поисках третьего владельца стекольного завода. Ну и ПС будут рады красавчику)

РАБАСТАН ЛЕСТРЕЙНДЖ |RABASTAN LESTRANGE

tom hughes

---

28-29, чистокровен, хозяин дуэльного клуба, устраивает гонки на метлах, мастерски изображает душечку в обществе. Пожиратель смерти

---

Общая информация:
Тёмен закат и будто от крови вязок,
пыль десяти столетий слепит глаза....
если мы только тени из старой сказки,
значит, пора её заново рассказать..

У тебя в Дармуте —  море — чистая лазурь, фениксовые слезы — оно зализывает раны на руках шершавым своим языком. У тебя в прошлом— карьера медика — придурь, не иначе. У тебя где-то альбомы с колдографиями, где мы заразительно хохочем в Шотландских горах. Их хребты, подернутые льдами — твоя броня, собранная в котомку воспоминаний.
У тебя почерк резкий, с наклоном влево. Ты пишешь матери раз в полгода: «Все хорошо, мама», — и наливаешь тут же очередной стакан... Потому что себе не соврешь, от себя не сбежишь...
У тебя голос —  бархатная хрипотца, симфония до Мажор, легкий акцент — дуновение теплого ветра. У тебя повадки хищника, мота и щеголя, и абсолютно обезоруживающая улыбка... У тебя под руками черные костяшки клавиш рояля,  говорят, твои руки не могут причинять боли, да только я видела, как легко они ломают шейные позвонки...
У тебя почти черный «Мавруд», подогретый настоящим пламенем, не в бокале — в тонкой чашке, что так удобно ложится в ладони — почти венозная кровь, от которой перестают стучать зубы и мерзнуть пальцы. У тебя — прав на меня еще меньше, чем у меня на тебя, и мы сами в этом виноваты, Рабастан. Только мы, и никто другой.
У нас на двоих: игра? Люди всегда играют в игры. Или нечто большее? Что угодно — только не любовь. Ее не существует. И мы не будем в этом друг друга разубеждать. Она никого до добра не доводит.

были мы злом, что бродит в руинах древних,
были и теми, кто побеждал в бою,
теми, кто мог друг друга поднять с коленей
и в темноте шептал ему «не боюсь».

Как же мы сблизились? Видно все прошло слишком незаметно, если не появляется даже желания придумать какое-нибудь начало, а затем, со свойственной воображению легкостью, самой уверовать в него. Да, все прошло слишком незаметно. А жаль. Может, это и стоило того, чтобы остаться в памяти…
Почему? Кто знает. В тебе ведь не было ничего особенного, но так легко и весело мне не было ни до, ни после тебя. Мы придумывали себе игры взрослых детей, проверяя друг друга на прочность, каждый раз подходя все ближе и ближе к краю.
Я сижу в захламленной комнате, все еще пытаясь удержать злость и усталость, накопленные за время встреч и расставаний. Мы сами довели себя до этого, точнее, просто утомили друг друга постоянными условиями и придирками, доходящими часто до абсурда. Каждый выдумывал правила, которым не следовал, но соблюдения которых добивался от другого. Казалось, эта ненормальная связь никогда не прекратится. Большей частью оттого, что мы сами боялись порвать то, что так долго и заботливо копили в себе и, что так сильно тяготило нас самих. Замкнутый круг, который постепенно сузился настолько, что пришлось вернуться к исходной точке, к тому, что началось несколько лет назад – к двум идиотам с неустойчивой психикой, с ярко выраженным комплексом Бога…Безумцы снова сбиваются в стаи. Так жить веселей.

кто не страшится смерти, огня и стали,
пусть никогда об этом не говорит.
только взгляни, какой высоты мы стали,
как глубока теперь чернота внутри.

Твоя удача скалит зубы, химерою, сервалом, свернувшимся на коленях в клубок – ты гладишь ее за ухом и она, утробно урча, рассказывает из темноты тебе самые красивые на свете сказки. И заходящее солнце, касаясь твоих волос, придает им медовый оттенок. Ты смеешься, и твоя шевелюра под моими руками становится медной проволокой, царапающей подушечки пальцев до крови. Ты мне —  ад и космос…, вытирающий кровь с лица подолом моей нижней юбки. Ты техничен, скор и абсолютно хладнокровен, в тебе, кажется, уже давно перегорела та лампочка, что отвечает за сочувствие и сострадание, в твоей душе – гранитные глыбы да останки призрачных фрегатов, но давно ли ты сам смотрел в свою душу?

может, столкнёмся снова среди сокровищ
в старой гробнице, что погружена во тьму -
быть же мне самым страшным из всех чудовищ,
быть тебе той, кто руку подаст ему

Ты красивый… Красивый настолько, что твою голову я согласилась бы держать у себя на коленях, даже будь она отрублена. Я закрываю глаза и вижу, как эта прекрасная голова запрокидывается, обнажая шею, на которой так не хватает тонкой красной полосы... У тебя руки по локоть в крови, как и у каждого мужчины семьи Лестрейнджей, но ведь любимцам фортуны и не такое можно, правда? Нас еще в школе учили про огонь в сосуде, но что же поделать, если я только сейчас поняла, как, в сущности, оскорбляла людей, отказывая им во взгляде внутрь. Помню, какой несправедливостью казалось, что ты, к которому я приходила только в темноте, из трепета перед совершенством, говорил мне: «Ты чудовище, Белла, ты думаешь только о себе», – а я рядом с тобой дышать боялась....

рушатся царства, ржавчина ест железо,
время течёт сквозь горло ко дну часов.
будет ещё однажды тебе полезным
сердце за дверью, запертой на засов

Давай, сыпь… В ладони мне битые стекла, что остались от «долго», «счастливо» и «навсегда». Может быть, с нами случится «умерли в один день»...
Давай, смотри… Смотри, как другой называет меня своей, по-хозяйски притягивая к себе. Смотри, прилепив маску безразличия к себе на лицо заклинанием вечного приклеивания, но только мы-то, мы с тобой знаем, что под кожей, в венах -горячая лава пузырится, и если ты не отвернешься, то я просто-напросто закричу, перепугав всех наших теперь уже общих (какая чудная ирония), родственников.
Давай, смотри… Как он сделает то, чего ты никогда уже сделать не сможешь - станет снова первым. Мы оба знаем, что случится ночью за закрытыми дверями спальни старшего из сыновей Лестрейнджей. Не по этому ли ты пьян, Рабастан? А мне, мне до чёртиков страшно от того, что он- не ты...
Давай, пей… Огневиски из горлышка, роняя запекшуюся кровь каплями на белые простыни. Оставляй отметины на моих ключицах.
И улыбайся. Улыбайся, Рабастан, потому что это все, что у нас осталось…
На твоих губах злая тень усмешки, и в антраците радужки – десять граммов свинца, твой взгляд- пуля, что оставляет маленькое круглое отверстие у меня во лбу в рассветный час, словно звезду.
Давай, говори! Что все это ровным счетом ничего не меняет, переиначивай, переделывай идиотскую, как двойка по истории магии на СОВ, правду о том, кто мы теперь друг-другу. Давай, режь, на кусочки, на клочки, как содранную живьем кожу, наше общее прошлое, зная, что не вытравить, не извести, что мы застряли в нашем «я всегда буду с тобой» глубже, чем финский нож под ребрами у дворовой шпаны…
Давай, скажи мне, что ты меня отпускаешь…

Давай, соври мне. А я тебе поверю...

Дополнительно:
Стекольный заводик имени Lestrange & co без тебя не функционирует в полную силу. Приходи к нам с Рудо есть битые стекла ложками, мы обогреем, заобнимаем и вот это вот все.

прототип внешности - Чарли Ханнэм

CТЕРДЖИС ПОДМОР | STURGIS PODMORE - Полукровный волшебник около 25-30 лет; - Бывший грифиндорец. Смелый и бесстрашный, словно молодой лев. Этим он похож на своего предка Патрик Делэйни-Подмор, только чуть более сдержанный и рассудительный; - Член Ордена Феникса. Готов умереть, но не отступиться от своих взглядов и принципов; - Сотрудник Азкабан, конвоир международных заключенных; - Проживает в Клэпхеме, по адресу Лабурнум Гарденс, 2. - Детали биографии, взаимоотношения с другими членами ОФ на ваше полное усмотрение.